Между Сциллой и Харибдой - Страница 5

— Благодарю, не надо. Что с Аланом? Он тоже погиб?

— О нет, Алан Шевалье жив и здоров, он проходит по делу пока как главный и единственный свидетель. Пока.

Детектив так многозначительно подчеркнул слово «пока», что у Кристины холодок пробежал по телу, и она перестала промакивать сами собой капающие слезы.

— Что значит «пока»? Вы его в чем-то подозреваете? Да они с Майки были лучшими друзьями!

К удивлению несчастной женщины, ее довод не произвел никакого впечатления на детектива. Наоборот, он сразу поскучнел и покачал головой:

— Ох, миссис Хендриксен, если б вы знали, как часто не то что друзья, братья укокошивают друг друга.

— Да Алан… — Она затрясла раскрытыми ладонями перед лицом, подбирая слова. — Да он бы за Майкла умер, не задумываясь!

— Чужая душа — потемки, миссис. Мы и себя-то до конца не знаем, не то что кого-то. Вы мне лучше скажите, не было ли между вашим мужем и мистером Шевалье каких-нибудь ссор, споров, разборок… Знаете, как бывает между мужчинами? Может быть (миллион извинений, мадам!), между ними стояла женщина?

— Да не было между ними ничего такого! Не было, понимаете, не-бы-ло!!!

— Хорошо-хорошо, успокойтесь миссис Хендриксен. Не было, так не было. Сейчас наши сотрудники отвезут вас в отель, где вы сможете отдохнуть.

— Я хочу видеть мистера Шевалье!

— Мне кажется мадам, при таких обстоятельствах…

— Мне наплевать на обстоятельства! — Впервые в жизни робкая с чужими людьми Кристина позволила себе повысить голос на малознакомого человека. — Алан последний, кто видел в живых Майкла, и я хочу, чтобы он мне об этом рассказал! И вообще, какого черта!..

То ли ее крик на весь офис произвел на детектива должное впечатление, то ли ему надоело ссориться с истеричной бабенкой, но он тяжело поднялся из-за стола и сделал приглашающий жест:

— Алан Шевалье сейчас заканчивает давать показания моему коллеге. Если хотите, я вас туда провожу, тем более что вы все равно живете с ним в одном отеле, потому как других у нас просто нет.

Не успели они выйти в ярко освещенный коридор и пройти несколько метров, как одна из дверей открылась, и оттуда, в сопровождении мужчины средних лет, вышел Алан, вернее то, что от него осталось. Под его всегда лучистыми, а сейчас тусклыми глазами пролегли черные круги, лицо осунулось, и вообще он как-то сгорбился и поник.

— Алан! — Словно какая-то сила бросила к нему молодую женщину, и Кристина судорожно прижалась к его груди — единственному родному островку среди холодных казенных стен и людей. — Господи, как хорошо, что хоть ты жив! Забери меня отсюда, пожалуйста!

— Пойдем, дорогая! — Его голос был, как всегда, тих и мягок, словно он не сидел только что в комнате с решетками на окнах, где ему несколько часов кряду задавали иезуитские вопросы, пытаясь подловить на том, что это он сам сунул лучшего друга в ту проклятую лавину.

Обняв женщину за плечи, он ласково, но настойчиво повел ее на выход под многозначительное переглядывание полицейских. Похоже, теперь у них появится еще один повод задавать ему неуютные вопросы, но Шевалье сейчас было на это глубоко наплевать.

Главное — увести Кристи как можно дальше от этих людей, а потом все образуется. Должно образоваться. Не может же этот кошмар длиться вечно!

В полицейской машине они молчали, пока та не остановилась у двухэтажного отеля, слишком большого для заштатного городишки, стоящего в стороне от излюбленных альпинистских маршрутов.

Только авантюрист Майкл мог выбрать такое богом забытое место для проведения отпуска — и вот, пожалуйста: даже перевозка тела домой — и та сопряжена с кучей сложностей. При воспоминании о похоронах у Кристины снова потекли слезы. Она сунула руку в карман за очередным бумажным носовым платком, но там была только пустая упаковка.

— Постой-ка… — Алан порылся в карманах и достал изрядно затертый на сгибах кусочек полосатой ткани, в котором Кристина признала носовой платок, который стирала ему в той, другой жизни… много веков назад. Но выбирать не приходилось, и, благодарно шмыгнув носом, она взяла презент.

— Ну вот и славно, — пробормотал мужчина и, подхватив ее под руку, медленно повел к лестнице. В его движениях было столько внимания и заботы, что хозяйка отеля, возвышающаяся за стойкой ресепшена, завистливо вздохнула, а ее супруг, курящий трубку в холле, прикрылся газетой от ее укоряющего взгляда.

Они вместе зашли в одинокий холодный номер Кристины. Алан щелкнул выключателем, и комнату залил мягкий свет, продемонстрировав вошедшим ее спартанскую обстановку — застеленную кровать, старый телевизор на поцарапанной тумбочке, два кресла и журнальный столик. Для одежды — встроенный стенной шкаф в маленьком коридорчике, там же вход в совмещенный санузел. Заботливо усадив жену погибшего друга в одно из кресел, Алан устало поинтересовался:

— Тебе что-нибудь принести выпить? Я могу сходить к нам в номер… К себе в номер…

Она механически кивнула, глядя в прострации на пестрый ковер, лежащий на полу.

— Тогда подожди, я сейчас.

Спустя пару минут он вернулся, неся два стакана, початую бутылку виски и содовую. Расставив все это перед ней на столике, он плеснул ей треть стакана «Booker’s» и потянулся за содовой.

— Не надо разводить…

Это были ее первые слова с момента встречи.

Чуть поколебавшись, Алан поставил так и не открытую бутылку с газировкой на место и пододвинул Кристине стакан. Наполнив свой наполовину, он поднял его на уровень глаз:

— За Майкла! Чтобы земля… Гм… В общем, за Майкла!